Ветер бил дождем в окна. На дворе было темно, сыро и холодно. Но в большой чистой комнате – тепло и уютно.

Светло горит лампа на круглом столике перед мягким большим диваном. Тихо теплится лампадка перед большим Распятием, что висит в углу над диваном. Распятие старинной итальянской работы из слоновой, уже пожелтевшей кости. Ровный свет лампадки пробегает легкими нежными тонами по всей фигуре и мягким светом освещает голову Распятого. И вся фигура резко отделяется от креста из черного дерева.

- Мама! - говорит шестилетний кудрявый ребенок матери, которая сидит на диване и быстро вяжет длинный теплый шарф.

– Мама! Ведь это Христос распят?

- Да! Христос! – и она мельком оглядывается на Распятие и снова погружается в свою работу.

- Как же Он был распят? Расскажи мне, мама, что значит распять?

- Это значит, что его прибили гвоздями ко кресту.

- Как прибили гвоздями?!.

- Так! – она оставляет работу и берет за ручку ребенка. - Приложили Его руки вот так к деревянному кресту, в каждую руку вколотили гвоздь молотком, гвозди пробили руки насквозь и вошли в дерево; потом сложили Ему ноги и сквозь них тоже вбили большой гвоздь в дерево; потом крест врыли в землю, и так висел Он пока не умер.

Ребенок побледнел. Его чуткое, восприимчивое воображение живо нарисовало весь ужас страшной, кровавой казни.

- Мама! Ведь Ему было очень больно? – спрашивает он, стараясь не верить своему впечатлению. – Больно… до крови?

- Да! очень, очень больно.

- Зачем же это с ним сделали? Разве Он был злой?!

- Нет! Он был добрый, очень добрый. Он был добрее всех людей, которые были и будут когда-нибудь на земле, потому что Он был не только человек – Он был Бог!

- Зачем же Его так убили?

- Затем, что Он всем желал добра. Он говорил, что Бог, Его Отец, добр и за тем послал Его на землю, чтобы все узнали, как Он добр. И Он делал много добрых дел, и много народа ходило постоянно за ним. А злые завидовали Ему. Он уличал их во лжи, зависти, в злых делах. И вот за всё за это схватили Его и казнили.

- И за это им ничего не сделали?! – И лицо мальчика покраснело, слезы засверкали на глазах его… - Я бы их всех прибил гвоздями к деревьям.

И он сжал маленькие кулачки.

- Зачем же? - говорит мама. – Ты сделал бы очень дурно. Никогда не должно платить злом за зло. Это говорит Он, Христос. И когда Его распяли, как ни больно было Ему, но Он, умирая, молился за тех, которые Его распяли, потому что Он любил всех людей: и добрых, и злых… Ведь каждый злой человек не был бы злым, если бы вокруг него не было ничего злого, и если бы он сам не мог делать зла.

Мальчик долго смотрел на Распятие, на Его опущенную голову, на искаженное страданиями лицо, на полуоткрытые уста, которые, казалось, шептали молитву и повторяли одно и то же великое слово любви к человеку.

- Мама! – сказал он, наконец, - я буду добр, я буду всех любить, и добрых, и злых.

- Да, - сказала мама, - будь добр и люби всех, всех людей. Если ты будешь любить всех, то ты будешь хорошо учиться, потому что только тот, кто много знает, может сделать много добра всем людям и тот действительно любит всех людей.

И она пристально посмотрела на него, сдвинула кудрявые волосы с его лба и поцеловала небольшой, но уже высокий и крутой лобик.

«Может быть, - подумала она, - в тебе действительно вырастет любовь к знанию, истине, на пользу и благо всех людей. Может быть, Он уже отметил тебя и вложил в твое сердце великую любовь». – И она с тихой, безмолвной молитвой взглянула на Распятие.

И тихо теплится лампадка. Светло, тепло, уютно в большой теплой комнате. А ветер бьет дождем в окна. На дворе темно, сыро и холодно.