Если не ошибаюсь, это было в 1937 году: я шел по улицам Эссена и встретил шестнадцатилетнего юношу, очень расстроенного. Я знал его по моей работе среди молодежи и поэтому спросил: „Что с тобой?" На что он мне ответил: „Меня насильно поместили в больницу и стерилизовали, потому что моя мать - еврейка. А когда я вернулся домой, моих родителей уже не было". Он больше их никогда не видел. Отца арестовали. Мать отправили в концентрационный лагерь в Аушвиц! Единственное, что я смог, это отправить юношу в Голландию. Оттуда он попал в Америку. Но я никогда не забуду вид этого растерянного юноши: „Меня насильно поместили в больницу и стерилизовали, потому что моя мать - еврейка. А когда я вернулся домой, то моих родителей уже не было!" А подобных случаев было миллионы! И тогда возникают вопросы: „А Бог? Где же Бог? Почему Бог молчит?" В оде „К радости" великого немецкого поэта Фридриха Шиллера есть такая строка: „Братья, в том надзвездном крае жив наш любящий Отец!" Но современный человек склонен сказать: „Братья, в том надзвездном крае мертв наш любящий отец". Кому приходят в голову вопросы: „Где же Бог? Почему Он это допускает? Почему Он молчит по поводу таких ужасных дел?" у того, возможно, возникнет опасная мысль: „Может быть, Бога вообще не существует? Возможно, в небе никого и нет?! Может быть, атеизм все же - истина?!" Друзья мои, у кого возникает такая мысль, тот должен прийти в ужас: ведь было бы жутко, если бы Бог в действительности не существовал. Тогда бы мы - люди, мы - изверги были бы оставлены один на один. Тогда бы мы были, как заблудшие дети, которые не в состоянии найти дорогу домой. Бога нет? Это звучит зловеще. Вы себе даже не представляете, что Вы этим выражаете! Над этим - пустота! Мы предоставлены самим себе! Мы - один на один друг с другом! Никого нет страшнее для человека, чем сам человек, не так ли? У римлян была пословица: „Человек человеку -волк". Ужасно! Я не в состоянии выразить, как часто ко мне, как к пастору, обращаются с вопросом: „Как только Бог это допускает? Почему Он отвечает молчанием на все это?" А поскольку меня об этом часто спрашивают, я хотел бы сейчас ответить на этот вопрос. Но я должен сказать заранее: я не личный секретарь Бога. Он мне не доверил своих планов и не продиктовал мне стенограммы. Вы меня понимаете? Уже само по себе довольно глупо ставить вопрос так, будто мы можем понять Бога. Бог, которого я мог бы понять, в крайнем случае, мог бы быть настоятелем или суперинтендантом. Их я еще могу понять. Но тот, кого я действительно мог бы понять, Богом быть не может. В одном месте Библии Бог говорит: „Мои мысли не ваши мысли, не ваши пути - пути Мои". Это очень убедительно. Но все же из Библии я почерпнул некоторые познания и хотел бы, по мере своих возможностей, ответить на вопрос: „Почему Бог молчит?" 1. В корне неправильная постановка вопроса Во-первых, я должен сказать, что вопрос „Почему Бог молчит?" поставлен превратно. А именно, он поставлен так, как будто в зале судебных заседаний в судейских креслах восседают госпожа Шульце или пастор Буш, а на скамье подсудимых - Бог. И мы говорим: „Подсудимый Бог, как Ты только все это допускаешь? Почему Ты молчишь?" Я хотел бы Вам со всей ясностью сказать: „Не существует Бога, который позволил бы нам судить в судейских креслах, а Сам бы сел на скамью подсудимых! Я вспоминаю одну нелепую сцену того времени, когда я был еще совсем молодым пастором. Мне было 27 лет, я только что прибыл в Эссен, где вспыхнула забастовка шахтеров, сильно всех взволновавшая. Однажды я прохожу мимо большой площади. Один человек стоит на ящике из-под мыла и громогласно обращается к людям, стоящим вокруг него. Он говорит о голодных детях, низких заработках и безработице. Вдруг он видит меня, узнает и начинает орать: „А, да вот и пастор! А ну-ка, иди сюда!" Обычно я отзываюсь на приветливое приглашение. Так и на сей раз я подхожу к толпе. Передо мной расступаются, я прохожу к оратору. Вокруг меня столпилось около сотни шахтеров. Мне стало немного не по себе. К такой ситуации меня в университете не подготовили. И он начал: „Послушайте-ка, пастор! Если Бог есть, о чем я не знаю, но возможно Он существует, то тогда я, если умру - предстану пред Ним и скажу, - и он закричал: „Почему Ты допустил кромсать людей на полях битв? Почему Ты допустил умирать от голода детям, когда другие выбрасывали пищу, потому, что у них были излишки? Почему Ты допустил чахнуть людям от рака? Почему?! Почему?!" И еще я Ему скажу: „Ты, Бог -убирайся! Прочь! Долой!" Так кричал этот человек... И тут я тоже крикнул: „Совершенно верно, долой этого Бога! Долой этого Бога!" Кругом все стихло. Оратор удивленно говорит: „Минутку! Вы же пастор! Вам же не следует кричать: долой этого Бога!" Тогда я ему ответил: „Послушай-ка! Такой Бог, перед которым ты так выступаешь, перед которым ты смеешь разевать свой рот, который должен перед тобой отчитываться, как обвиняемый перед судьей - такой Бог существует только в твоем воображении. Такому и я могу сказать: долой этого Бога! Долой этого глупого Бога, которого сотворила себе наша современность, которого мы можем, по мере надобности, обвинять, устранять или возвращать! Такого Бога не существует! Но я хочу сказать тебе нечто другое: существует иной, настоящий Бог. Перед Ним ты предстанешь, как обвиняемый, и тогда ты даже рта не сможешь открыть, ибо Он тебя спросит: „Почему ты меня не чтил? Почему ты меня не призывал? Почему ты жил в нечистоте? Почему ты лгал? Почему ты ненавидел? Почему ты ссорился? Почему ты...?" Так Он будет тебя спрашивать. Тогда у тебя слова застрянут в горле! И ты из тысячи ни на один вопрос не ответишь! Такого Бога не существует, которому можно сказать: прочь! Но есть святой, живой, истинный Бог, который однажды может нам сказать: „Прочь от Меня!" Вам я тоже хотел бы сказать: если Вы слышите, что люди упрекают Бога: как Бог это допускает? Почему Бог молчит? -скажите им: „Если бы мы могли обвинять Бога, то это был бы глупый, выдуманный Бог! Существует только один святой Бог, который нас обвиняет, Вас и меня!" Вы соблюдали Божии заповеди? Как же Вы себе представляете? Бог строг по отношению своих заповедей. Мы - обвиняемые, но не Бог! Это первое, что я со всей ясностью должен был Вам сказать: вся постановка вопроса в корне ошибочна!

А теперь второе: 2. Молчание Бога - Его приговор „Почему Бог молчит?" Да, Бог часто молчит, и Божие молчание - самый суровый приговор для нас! Я убежден в существовании ада. Но он явно не таков, каким его представляют на многих картинах в виде дьявола, жарящего души на огне и прочей чепухи. Я представляю ад таким состоянием, когда Богу больше нечего сказать людям. Тогда они будут звать, тогда они будут молиться, кричать -Он им больше не ответит! Русский писатель Достоевский однажды сказал: „Ад - это такое место, на которое Бог больше не взирает", - где мы действительно покинуты Богом. Да, Божие молчание - это Его приговор. Таким образом, ад начинается уже в этой жизни, когда Бог молчит. По этому поводу я хотел бы Вам рассказать одну историю из Библии. Однажды существовало два города: Содом и Гоморра, города высокой культуры с утонченной цивилизацией. Бога они не отвергали. Возможно, там были и пасторы, некий жалкие типы. Но Бога просто не принимали всерьез. Возможно, на свадьбах и похоронах еще обращались к Богу, но во всем остальном Он им был не нужен. Все Его заповеди попирались ногами. В Содоме жил праведник по имени Лот. Время от времени он говорил: „Так нельзя обращаться с Богом! Не обманывайтесь, Бог поругаем не бывает! Что посеет человек, то и пожнет!" - „Ах, - отвечали ему люди, - не шути! Ты же не пастор! Перестань же городить ерунду о том, что человек посеет, что пожнет!" Но вот однажды на рассвете случилось так, что Бог пролил на эти города дождь серный и огонь с неба. Как это выглядит, мы испытали во время военной бомбежки. Но Бог может это совершить без самолетов. Я представляю себе, как люди вскакивали со своих постелей и кричали: „В подвалы!" Но в подвале становится жарко, как в печи. Уже невозможно терпеть. Новые крики: „На выход!" И ринулись наружу. Но снаружи всюду льет дождь из серы и огня. Беспомощные люди: выйти они не могут, а в подвалах они, наверняка, задохнутся. Об этом повествует Библия. Я себе представил разноликую толпу людей, находящихся вместе: молодая светская дама, которая до сих пор была безразлична к Богу, считая Его эдаким добряком; пожилой господин, который мог каждую марку вина распознать по вкусу. Он тоже ничего не имел против Бога, но был к Нему полностью безразличен. Такие типы были там в подвале вместе: славные, порядочные люди, честные граждане, исправные налогоплательщики. Все они имели свои темные тайны, как и сейчас каждый человек. В погребе становится все жарче. Они хотели бы выйти, но не могут, потому что вокруг бушует погибель. И тогда их охватывает ужас. Вдруг тучный господин говорит: „Люди, а Лот-то был прав: Бог действительно жив!" А молодая светская дама говорит: „Тогда только одно поможет: сейчас нужно молиться! Но кто же может молиться?!" И вот поднимаются руки (в древности молились с поднятыми руками), которые до сих пор никогда не поднимались. Вдруг раздается: „Господи, смилуйся! Мы согрешили! Мы пренебрегли Тобой! Но услышь же! Ты же любящий Бог, Ты же милостив! Господи, смилуйся!" Но Он молчит! Только слышны рев и треск огня. Тогда распростертые руки опускаются и сжимаются кулаки: „Бог! Почему Ты молчишь?!" Но все тихо! Слышен лишь рев огня. Они могут сейчас молиться, браниться - Бог больше не отвечает! Существует граница, через которую ни один человек, ни один город, ни один народ перешагнуть не может - граница равнодушия живого Бога. С этой поры Бог больше не слышит или не отвечает! Тогда они могут молиться, браниться - Он больше не ответит. Вы понимаете, что это молчание было страшным приговором Бога над Содомом. В Библии написано о Боге: „Я вас звал, а вы не отвечали". Почему ты молчишь, человек, когда Бог тебя зовет? Итак: молчание Бога является самым страшным приговором Бога! Третье, что я хотел бы Вам сказать, это: 3. Большая отдаленность снижает слышимость Если мы замечаем, что Бог молчит, то мы, возможно, находимся слишком далеко от Него! Недавно ко мне подошел один молодой человек и говорит: „Пастор Буш, Вы меня нервируете! Вы постоянно говорите о Боге. Когда я встречаюсь с Вами на дороге, Вы тотчас опять начинаете о Боге. Я Бога не слышу и не вижу. Как же Он говорит? Я ничего не слышу!" Я ему ответил: „Молодой человек, Вы знаете историю с блудным сыном!" - „Так, приблизительно!" - ответил он. - „Так, приблизительно - это значит, Вы ничего о нем не знаете. Я расскажу Вам эту историю, которую Иисус сам рассказал. У одного богатого человека было два сына. Один был немного легкомысленный. Дома ему было слишком тесно, слишком несовременно, его это просто не устраивало. В один прекрасный день он заявил отцу: „Старик, дай мне мое наследство, выплати мне его уже сейчас, я хочу отправиться по белу свету". Отец отдал ему просимое, и он отправился. Дальше о нем сказано: „Он расточил имение свое, живя распутно". Вы себе это, конечно, представляете - в большом городе очень быстро расходятся деньги. И, как нарочно, в это же время наступает голод и безработица. Безвыходность заставляет его, в конце концов, пасти свиней. В Израиле свиньи считались нечистыми животными. Для израильтянина быть свинопасом означало самое худшее, что могло произойти. Но так как в то время царил голод, то он был рад питаться тем, что находил в корытах свиней. Голоса отца он там слышать не мог. Он находился слишком далеко от него. Блудный сын мог сказать: „Я не слышу голоса отца". И это ясно. Он, конечно, его не слышал! Разрешите мне дополнить эту историю, хотя в Библии об этом и не говорится: вот сидит беглец возле своих свиней. Его мучает голод, и он обвиняет своего отца: „Как он только может допускать то, что я так страдаю!" Таким мне представляется современный мир. Он покинул Бога, но вот, когда над ним разражается бедствие, он кричит: „Как Бог все это допускает? Почему Он молчит?!" Но Иисус иначе рассказывает историю о блудном сыне: в его жизни наступает час, когда тот как бы спохватывается: „Я же беглец, безумец! У моего отца хлеба в достатке, а я погибаю от голода. Встану и пойду к отцу моему и скажу ему: „Отец, я согрешил!" И он встает и возвращается! Отец узнает его еще издали и бежит ему навстречу. Блудный сын же говорит ему: „Отец, я согрешил!" Отец заключает его в объятия и повелевает: „Принесите ему лучшие одежды и перстень, и обувь на ноги его!" Теперь сын слышит голос отца. „Если Вы не слышите голоса Бога, то Вы вдали от Него! Вам следует обратиться, Вы прекрасно это знаете!" - сказал я тому молодому человеку. Люди могут быть очень далеки от Бога, вплоть до свиных корыт, как было с блудным сыном. Во время первой мировой войны, во время наивысшего отступления от Бога, будучи лейтенантом, я знал и постоянно думал: „Мне нужно, в конце концов, обратиться!" Мне еще никогда не встречался человек, который бы, в сущности, не знал, что ему нужно обратиться. Одна самонадеянная женщина объяснила: „У меня все в порядке!" Но когда я продолжал с ней беседовать, она призналась: „Да, мне, в сущности, следовало бы обратиться! Я много нагрешила за свою жизнь. По существу, мое сердце совсем окаменело!" Каждый из нас знает: „Ведь мне следует обратиться!" Почему Вы этого не делаете? Обратитесь же, тогда Вы тоже услышите голос Отца! Я должен перейти к следующему пункту вопроса: „Почему Бог молчит?"

4. Нам следует слышать заключительное слово Бога Вы еще можете слушать? Или я Вам наскучил? Если Вам скучно, то дело во мне, но не в Евангелии. Пасторы могут сделать Евангелие скучным, на это они способны. Но тогда читайте Евангелие без нас. Евангелие захватывает дух, поверьте мне! То, что я хочу сейчас Вам сказать, является самым главным: если Вы чувствуете, что Бог молчит, Вам следует услышать заключительное слово Бога! Итак, я процитирую Вам одно предложение из Библии, которое так пространно, что мне его следовало бы повторить еще раз. Оно находится в первой главе послания к Евреям: „Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках (через Моисея и Иеремию), в последние дни сии говорил нам в Сыне". Знаете ли Вы, кто этот Сын Божий? Это - Иисус! Иисус! Опять я дошел до своей любимой темы. Сердце мое бьется чаще, когда я могу говорить об Иисусе. Этот Иисус стал воплощенным Словом Божиим, как Его однажды назвали: „И Слово стало плотью и обитало с нами". Вы понимаете: если мы промолвим слово, то оно уже улетучилось, как пар. Бог одно из своих слов превратил в плоть - в Иисуса. Иисус является заключительным Словом Бога! Знакомо ли вам выражение: „Мое последнее слово"? До-пустим, я хотел бы продать вам корову. Не бойтесь, я этого не сделаю! Я не имею понятия о продаже коров. Но допустим, что я хочу Вам продать корову. Сколько стоит корова? Я не знаю. Предположим 1000 марок. Вы говорите: Я даю 300 марок, не больше!" Но я поясняю, что за нее мне следовало получить, по существу, 1200 марок. Тогда Вы предлагаете 400 марок. Я возражаю: 1100 марок я должен получить! И мы торгуемся друг с другом, пока я не говорю: „Итак, 800 марок - мое последнее слово!" И если я человек слова, то так и останется, на этом конец. Иисус является последним Словом Бога! Если Вы Его не примете, то Богу больше нечего Вам сказать. Понимаете? Если люди озабочены тем,что Бог с ними не говорит, что Он молчит, то я им отвечаю: Богу больше нечего Вам сказать, потому что Вы не хотите принять Его последнее Слово. Вам нужно принять Иисуса! Иначе дело не пойдет! Я часто встречаю людей, которые мне говорят: „Я тоже верю в Бога. Но Иисус?" Послушайте, Иисус - воплощенное, последнее Слово Бога, обращенное к нам. Что это значит, я вам ниже объясню. Но для этого я должен немного рассказать об Иисусе. А я ничего не делаю так охотно, как это! Вот вокруг Иисуса толпа людей. Он беседует с ними. Вдруг позади возникает какое-то беспокойство. Люди разго-варивают, волнуются. Иисус прекращает беседу: „Что случилось?" А случилось нечто ужасное: пришел прокаженный. Знаете ли вы, что такое проказа? Человек заживо гниет. Это жутко: гноящиеся уши, нос, губы. Проказа является такой заразной, что даже через дыхание можно заразиться. Поэтому прокаженные должны были жить в пустыне. Им нельзя было появляться среди людей. И вдруг такой прокаженный появляется среди людей! Он слышит об Иисусе, его влечет непреодолимое желание: „Я хочу видеть Иисуса!" И вот он идет. Люди перед ним расступаются и кричат: „Эй ты, уходи по добру! Убирайся!" Они хватают камни и угрожают. Но он непреклонен. Я словно вижу, как возмущенные люди расступаются, и по образовавшемуся проходу он приближается к Иисусу. Нет, он не стоит перед Иисусом, он падает в пыль к Его ногам и в слезах изливает Спасителю свое горе: „У меня пропащая жизнь! Иисус, если Ты хочешь, то можешь меня очистить. Помоги мне!" Знаете, человек со своей разбитой жизнью и Спаситель, Божий Сын, должны обязательно встретиться! Это так должно быть: наше несчастье должно предстать пред Иисусом! Ах, как я желал бы, чтобы вы отказались от всего того, что вы называете „немного религиозным," и пришли бы со своим несчастьем к Иисусу. И вот, лежит тот прокаженный пред Иисусом: „Если Ты хочешь, то можешь меня очистить!" Тут происходит нечто, что я нахожу невыразимо прекрасным. Можно было бы ожидать, что Иисус, сделав шаг назад от этой человеческой развалины, говорит: „Да, хорошо! Вставай! Очистись!" Но нет, Он поступает не так. Иисус делает шаг навстречу и возлагает Свои руки на больную голову! Люди вскрикивают от ужаса: „Ведь к прокаженному не прикасаются!" Библия повествует: „Иисус прикоснулся к нему". Никакая гадость не отвратительна Иисусу! Никакое горе не является для Него слишком большим! Он кладет на него Свою руку! Если бы я был другим Вильгельмом Бушем - художником, я изобразил бы это так: руки Иисуса на разрушенном, наполовину сгнившем лице прокаженного. Таков Иисус - чудо времени. И если сейчас здесь есть человек, которого все чуждаются, то Иисус кладет на него руку и говорит: „Я искупил тебя, ты - Мой!" Если кто-либо здесь есть, кого мучит проказа греха, то Иисус кладет на него руку и говорит: „Очистись!" В Иисусе вся полнота Божественной любви снисходит к нам, к нашей беде, к нашему греху, к нашей нечистоте, к нашей болезни! Иисус является воплотившимся Словом Божиим. И люди еще смеют говорить: „Почему Бог молчит?" Не говорил ли Бог таким образом достаточно ясно и великолепно? Разве это не речь Бога?! И вот однажды этого Иисуса кладут на крест: гвоздями прибивают Ему руки и ноги. Затем крест поднимают. Вокруг креста - бушующая толпа. Римские воины оттесняют людей. Пойдемте, присоединимся к толпе и тоже встанем под крест! Взгляни же на Него - Страдальца Голгофы! Чело в крови и ранах, в знак насмешки, увитое терновым венцом, выражает глубокое страдание. Взгляните на Него! Спросите Его: „Почему Ты здесь висишь?" И Он ответит Вам: „Потому, что ты провинился перед Богом. Либо ты понесешь это наказание в аду, либо Я здесь заплачу твой долг. Кто-то должен понести наказание! Я хочу это совершить за тебя. Отныне веруй в Меня!" Когда, еще будучи молодым человеком, я осознал, что это - Агнец, понесший грехи всего мира, в том числе и мои (здесь Он снял с меня вину, здесь Он примирил меня с Богом, здесь Он заплатил мой долг, искупив меня перед Богом), тогда я принес свое сердце ко кресту и сказал: „Кому еще себя мне посвятить, / о Царь, истекший кровью на кресте, / как не Тебе на жертвенник сложить / и кровь, и плоть мою, и сердце - все вполне". Иисуса кладут в гроб, высеченный в скале. Большую каменную плиту приваливают ко входу. Установлена стража из римских солдат. И ранним утром на третий день стало светло, будто вблизи взорвалась атомная бомба, так светло, что воины - крепкие парни, а не истеричные девицы - упали как мертвые. Последнее, что они видят - это славное восхождение Иисуса из гроба. Я не рассказываю вам сказку. Я говорю Вам об этом, потому что знаю - Иисус воскрес из мертвых. Тот Иисус, Который умер ради Вас - жив! Нет ни одного, за кого бы не умер Иисус. И этот Иисус - жив. Он зовет вас, будучи последним Словом Бога! Примите ли Вы Его - это основной вопрос Вашей жизни! „Почему Бог молчит?" Бог же вовсе не молчит, друзья мои. Он же говорит. Его Слово - „Иисус"! А это значит: лю-бовь, благодать, милость! За свою жизнь мне пришлось пережить страшные часы в нацистской тюрьме и во время бомбежки. Я вспоминаю один из самых страшных моментов. Крик ужаса застрял в моем горле, когда во время бомбежки меня завели в один двор. Вокруг меня лежало около 80-ти трупов, которые были вытащены из бомбоубежища. Вообще-то, подобные ужасные картины мне приходилось видеть и на полях битвы в первую мировую войну. Но это было еще более ужасным. Здесь лежали не солдаты, а старики, натруженные женщины и - дети: детки, похудевшие за долгую войну. Дети! Что было общего у них с этой сумасшедшей войной? И когда я стоял посреди этих многочисленных трупов, лицом к лицу с ужасом, один в этой мертвой тишине, тогда сердце мое кричало: „О Боже, где же Ты? Почему Ты молчишь?" И вдруг в мыслях моих предстало слово из Библии: „Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего". Сам Бог, должно быть, послал мне это слово в моем отчаянии. Тогда вдруг мне предстал голгофский крест, на котором Сын Божий истек кровью ради нас! Я не понимаю Бога. Я не понимаю, почему Бог допускает много подобного. Но существует сигнал, знак, памятник Его любви. И это - крест Иисуса. „Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?" Так говорит апостол Павел. Так оно и есть: когда я у креста Иисуса нахожу мир с Богом, тогда у меня больше нет вопросов. Когда дети мои были еще маленькими, они понимали не все, что я делал, но они доверяли: „Отец все правильно сделает!" Когда я нахожу мир с Богом у креста Иисуса, когда я становлюсь дитем Божиим, то я тоже доверяю Небесному Отцу: Он все совершает верно. И у меня вопросов больше не возникает. Все дело заключается в том, чтобы Вам воспринять и принять это последнее Слово Божие - Иисус! В состоянии ли Вы послушать меня еще пять минут? Я должен сказать Вам еще кое-что очень важное.

5. Молчание Бога может обратиться зовом Можно часами дискутировать о том, почему Бог допускает то или иное, но вопрос все же всегда становится по-настоящему актуальным и острым, когда он коснется тебя лично. Не так ли? Во все ужасные, мрачные времена моей жизни я находил просвет только возле креста Иисуса. Недавно одна молодая девушка совершенно разочарованно сказала мне: „Я больше не могу жить!" Не знаю, в каком состоянии находитесь Вы, но если в Вашей жизни мрак, то я хотел бы Вам сказать: все дело в том, что Вы спрашиваете: „Почему? Почему? Почему?", а следовало бы спросить: „Для чего?" По этому поводу, в заключение, я должен рассказать вам следующее. Несколько десятков лет тому назад я был пастором в одном шахтерском округе, где происходили жуткие дела. Однажды я услышал, что с каким-то рабочим произошел несчастный случай. Камень упал ему на поясницу, нижнюю часть его тела парализовало, и он не имел ни малейшей надежды на выздоровление. Ужасно! Я его навестил, но посещение это было жутким. Это было самое жуткое посещение из всех, которые я когда-либо имел. Его комната была полна шахтеров. На столе стояли бутылки с водкой. Парализованный сидел в своей коляске. Когда я вошел, поднялся страшный крик: „Ты, черный дрозд, не входи! Где же был твой Бог, когда камень упал мне на поясницу! Почему же Бог молчит?" А затем последовали ругательства. Ну сущий ад! Я не мог вымолвить ни слова и вышел. У меня было несколько друзей среди шахтеров этого округа. На следующий вечер, при беседе в узком кругу, я рассказал им о своем посещении. Неделю спустя, когда я как раз собирался начать беседу в нашем узком кругу, дверь с грохотом отворилась и закатилась коляска с парализованным. Друзья-шахтеры взяли его с собой на беседу. Я даже не знаю, долго ли они его уговаривали, но, по-видимому, - нет. И вот он сидел передо мною. Тогда я говорил на тему: „Ибо так возлюбил Бог мир", - не для того, чтобы нам здесь хорошо жилось, но, „что Он Сына Своего отдал". Я говорил об Иисусе - последнем Слове Бога, которое нам надлежит послушать и продолжал: „...дабы всякий, все, верующие в Иисуса, не погибли". А человек этот слушал! Впервые слышал он об Иисусе! И вдруг он увидел свет. Короче, через четверть года он стал достоянием Господа Иисуса. Я не могу Вам даже рассказать, насколько у него все обновилось. Его жилье было приведено в порядок. Там, где раньше были слышны ругательства, теперь звучали песни об Иисусе. Старых друзей больше не было, зато приходили новые. Бутылки с водкой исчезли, на столе лежала Библия. Этого я никогда не забуду. У него было очень нежное имя Амзель. Он не обидится, что я привожу здесь его имя, так как он сейчас уже в вечности. „Амзель, - спросил я его, - как дела?" - „Ах, - ответил он, - с тех пор, как моя жизнь принадлежит Иисусу, с тех пор, как мне прощены грехи, с тех пор, как я стал дитем Божиим, с тех пор в моем доме, - тут он на мгновение задумался, но продолжил: каждый день - как будто накануне Рождества". Не правда ли, прекрасно сказано для шахтера?! А затем последовало незабываемое, он сказал: „Буш! Я скоро умру, это я чувствую". Мы с ним разговаривали на „ты", потому что стали хорошими друзьями. „И тогда, пройдя через врата, я предстану пред Богом. Мне совершенно ясно, что смерть - это еще не все. И когда я там, в вечности, предстану пред троном Его, то паду ниц и буду благодарить за то, что Он сломал мне позвоночник". - „Амзель, - испуганно прервал я, - что это ты говоришь?" А он мне ответил: „Я знаю, что говорю. Если бы этого не случилось, если бы Бог оставил меня на безбожном пути, то я бы пришел прямо в ад, в вечную погибель. Поэтому Богу в Своей спасающей любви пришлось круто вмешаться в мою жизнь и сломать мне позвоночник для того, чтобы я мог найти Его Сына, Иисуса, через Которого я стал счастливым дитем Божиим. За это я хочу Его благодарить!"